Первый Линзмен-1: Трипланетие (Союз трех планет) - Эдвард Элмер `Док` Смит

— Пирл Харбор! — прорычал он. — Как! Как им позволили зайти так далеко!

— А наш Фрэнк! — всплеснула руками Сони. Она не слишком беспокоилась за мужа, ведь он был рядом с ней, а вот их сын Фрэнк… — Его призовут?

— Ни в коем случае. — Киннисон не размышлял, а говорил с полной уверенностью. — Инженер-изобретатель из Локвуда? Он, конечно, захочет повоевать, но всем, кто имеет отношение к аэронавтике, придется сидеть дома.

— Говорят, эта война долго не продлится. Да, милый?

— Я так не думаю. Пустые разговоры! По-моему, эта бойня затянется не меньше, чем на пять лет, если кого в этом мире интересует мое мнение. — Он резко взмахнул рукой, потом несколько раз прошелся по комнате. Дурное настроение не оставляло его.

— Я все понимаю, Ральф… Тебе ведь тоже хочется пойти, да? — Она мягко взяла его руку.

— Конечно! Вообще-то я надеялся, что Америка не будет втянута в эту войну, но что делать. — Киннисон посмотрел на жену. — Если ты против, то я останусь с тобой.

— Мое желание или нежелание ничего не изменят. Я позволила бы тебе уйти, если б опасность была действительно велика…

— Что ты хочешь сказать?

— Существуют определенные правила, дорогой. И ты на один год старше призывного возраста. — Последняя фраза прозвучала как-то слишком торжественно.

— Подумаешь! Технические эксперты нужны всегда, так что для меня сделают исключение. Неужели никому не нужен такой умница?

— Вполне вероятно… И ты станешь штабным офицером, а их не убивают и даже не ранят. Тем более, что дети наши выросли, заботу о кошках я поручу соседям, и вполне смогу поехать с тобой. Мы даже не будем разлучаться.

— Но, с другой стороны, деньги… — Киннисон покачал головой.

— Фу, ну кто сейчас об этом думает! Хотя для безработного химика такая забота о своем будущем — явление очень отрадное, — Сони рассмеялась так заразительно, что Ральф не устоял. Он перестал хмуриться и тоже улыбнулся.

— Ладно, ехидная девчонка, я пошлю телеграмму в военный департамент.

Телеграмма была послана. Киннисоны ждали. Ждали, ждали, ждали. Пока в середине февраля не начали поступать красиво оформленные письма.

«Военный департамент высоко оценивает ваш военный опыт и желание снова взять в руки оружие для защиты своей родины. Анкета ветерана… аккуратно заполните… Форма 191А… Форма 170… В двух экземплярах… Не отчаивайтесь, что вашу помощь отвергли. К сожалению, военный департамент не может принять вас…»

— Черт подери, я уже закипаю! — сжав кулаки, Киннисон ходил по комнате, натыкаясь на стулья. — Что у этих идиотов в головах? Они уверены, что если мне пятьдесят один, то я стою одной ногой в могиле — а я ставлю четыре против одного, что нахожусь сейчас в лучшей форме, чем этот вонючий начальник департамента. — Ральф никогда не церемонился в выражениях.

— Конечно, конечно, дорогой, — успокаивала его Сони, облегченно улыбаясь. — Я тут нашла в газете объявление, может, оно тебя заинтересует?

— Так… Инженер-химик… Завод по производству снарядов… Семьдесят пять миль от Тонвиля, стаж работы более пяти лет… Органическая химия… технология взрывчатых веществ…"

— Вот видишь, ты им нужен, — твердо сказала Сони — Степень доктора у меня есть, химиком-технологом я проработал более пяти лет, а если я не разбираюсь во взрывах, то в них вообще никто не разбирается. Пожалуй, я напишу им письмо. Он написал и ему прислали кучу анкет. И снова — ожидание. Ральф ужинал, когда оглушительно зазвенел телефон.

— Говорит Киннисон, — недовольно пробурчал он. — Да… да… доктор Самнер… да… конечно, очень приятно. Да… на один год старше… О, это не важно, мы отнюдь не умираем от голода. Не можете платить сто пятьдесят, я согласен на сто… Семьдесят пять… Да, пятидесяти достаточно. О, я слишком известен в своей области, чтобы звание младшего химика меня оскорбило. Встретимся в час… Что? Да, наверное, смогу… До свидания.

Он повернулся к жене, пнул толстую рыжую кошку, подошедшую к нему приласкаться и возбужденно заговорил:

— Знаешь, они хотят, чтобы я приехал прямо сейчас и сразу взялся за работу!

— Конечно, милый, — Сони пыталась утешить обиженную кошку и обратила не слишком много внимания на слова мужа.

Киннисон сел за стол и, взяв вилку, продолжал разглагольствовать:

— Я очень рад, что вовремя объяснил старому придурку Хендриксу, куда надо было засунуть предложенный им контракт. Столько лет честно делились друг с другом, и вдруг он предлагает мне такое! Видите ли, опубликовать работу только с одним автором — с ним самим — достойно по отношению к старому другу!

— Конечно, милый, ты прав. Это совсем не по-джентльменски. Но, может быть, он поверил в то, что ты говоришь после любой драки — дескать, ты слабый и мягкий человек. — Сони усмехнулась. — К тому же, ты его достаточно наказал. Как ты думаешь, возьмут тебя обратно в фирму после окончания войны? Ведь свару-то затеял ты.

— Это все мелочи, детка. Я обязательно вернусь, — он сжал челюсти. — Нет такого начальства, которое разбрасывалось бы своими лучшими работниками. Пока они могут продавать уже разработанные технологии, я буду не нужен, а вот когда понадобятся мозги, они меня позовут обратно.

— Дай-то бог! — Сони ласково взяла мужа за руку. — Удивляюсь, что кто-то вообще может добровольно брать на работу такого забияку, как ты.

— Опять меня недооценивают, — шутливо посетовал Ральф. — Моя жена явно больше любит кошек, чем единственного мужа. Однако, несмотря на то, что я не кладезь добродетелей, я выбиваю людям зубы только после покушения на мои собственные.

Энтвилский артиллерийский завод раскинулся на площади более чем двадцать квадратных миль. Девяносто восемь процентов этой территории было огорожено высоким забором с рядами колючей проволоки, натянутой поверху. Редкие здания были разделены весьма значительными расстояниями — ведь взрывчатку здесь мерили тоннами, а значит, безопасность работавших требовала особой планировки. Вся огромная площадка была разделена на квадраты, и в каждом из них занимались определенным типом взрывчатки и снарядов.

«Снаружи» забора все было иначе. Царство администрации и благоустроенности. Дома, заполненные чистенькими, аккуратненькими профессионалами, отвечавшими за организацию труда двадцати тысяч мужчин и женщин. Но несмотря на тишину и уют, работавшие «внутри» предпочитали заглядывать сюда как можно реже.

Именно там, «внутри», подальше от администрации и на безопасном расстоянии от Первого квадрата, находилось длинное низкое здание, совершенно не правомерно называвшееся химической лабораторией. Не правомерно в том смысле, что главный химик — очень способный, но невероятно сварливый специалист-взрывник — набрал в свой химический сектор лучших инженеров, химиков, физиков и даже метеорологов.